Неменский Борис Михайлович,
руководитель Управления НХО ГБОУ ГМЦ ДОНМ,
Народный художник России,
академик Российской академии художеств,
академик Российской академии образования,
Профессор ВГИК, Лауреат Государственных премий
СССР и РФ, орденов «За заслуги перед Отечеством»,
международных премий
руководитель Управления НХО ГБОУ ГМЦ ДОНМ,
Народный художник России,
академик Российской академии художеств,
академик Российской академии образования,
Профессор ВГИК, Лауреат Государственных премий
СССР и РФ, орденов «За заслуги перед Отечеством»,
международных премий
—
КРАСОТА СПАСЕТ МИР или КАК ПЕРЕДАТЬ ОПЫТ ПЕРЕЖИВАНИЙ?
—
За последнее десятилетие существенно обновились и углубились программы преподавания изобразительного искусства. Не менее значимо и то, что они были снабжены хорошими учебниками и пособиями.
—
Казалось бы — нет поводов для беспокойства. Не только конкурсы и олимпиады собирают вокруг себя учителей и детей. Эффективно работают институты повышения квалификации, создаются сообщества методистов, по всей стране действуют художественно-педагогические факультеты. В одной Москве их несколько. Однако есть и тревожащие тенденции. Так, к сожалению, учителям-специалистам приходится уходить из школы, поэтому зачастую уроки по изобразительному искусству сегодня легко доверяют непрофессионалам. А в начальной школе учителя часто не ведут предмет или ведут без программ, и профессионалам в пятом классе приходится начинать с азов. Подобного не допускают в иных предметах.
—
Все происходит оттого, что проблема места и роли искусств в школе хотя и давняя, но до сих пор сложно и неоднозначно понимаемая нашей педагогической средой. До сих пор стоят вопросы «А зачем вообще искусство в общем образовании? Зачем этот учебный предмет! каждому? Ведь отнюдь не каждый станет художником?» Почему-то так никто но поставит вопрос в отношении математики, физики, истории или литературы.
—
Может быть, пора подумать, почему молодые учителя искусства не задерживаются в школе и предмет приходится доверить специалистам иных профилей или переучивать их потом год за годом. Может быть, пора подумать и о специальных курсах для руководителей школ, раскрывающих подлинный смысл этого особого предмета.
—
Если школа в лице своего руководящего звена не ответит на основной вопрос «Зачем же искусство в школе?», проблема не будет решена. Ответ, казалось бы, прост: искусство в школе затем же, зачем и в жизни. А в жизни оно не заменимо никакими иными знаниями. Все мы с рождения до конца своих дней живем в среде этих искусств. Чем дальше мы отрываемся от деревни, от природы — тем больше. И уже никакие народные искусства, а среда «второй природы», создаваемой пластическими искусствами, еженедельно окружает и, окружая, влияет на нас. Возьмите любой предмет: стул, чашку, платье, обувь, дом — все создается с участием художника, по его эскизам. И огромный «капитал» скульптур, картин, книжной и иной графики (мировой и русской) — бесценный капитал строительства души, включения ее в историю народа чувствами – капитал, который мы не готовы использовать. И не задумываемся, почему не готовы. А детям все это можно дать лишь через школу.
—
Давно пора понять, и в науке уже прижилось понимание, что существует особая область освоения жизни, мира, область, адекватная по значению с научной, но несущая иной опыт познания. Если науки несут опыт познания реалий действительности, то искусства (естественно, все) несут принципиально иной, не заменимый ничем, опыт познания и формирования человеческого отношения к предметам, явлениям действительности жизни, к её реалиям, опыт отношения к тому, что люди понимают как добро (красоту) или как зло (безобразное). Причем если опыт естественных наук объективен — дважды два едино для всех народов, атомная реакция и для нас, и для англичан, японцев едина, то опыт искусств несет субъективный опыт мироотношения.
—
Опыт формирования «человечески развитой чувственности» хранится и передается новым поколениям именно через искусства. И никакие, даже гуманитарные, науки — психология, экология и так далее — не способны это сделать. Литература о Бахе, даже самая талантливая, не заменит его слушания. И человек, не получивший этого развития, не впитавший этот огромный опыт, — дикарь.
—
Как долго мы не будем понимать, что передать этот опыт, во-первых, невозможно через теоретическое знание (ибо это развитие чувств: «подобное — подобным»), во-вторых, опыт этот необходим отнюдь не только специалистам искусств (музыки, изо, литературы, театра), а каждому — каждому «пользователю». А это возможно только через систему общего образования, через которую теоретически должны проходить все дети — будущие граждане. Именно поэтому опасны зарождающиеся идеи переноса центра развития в этой области в сферу дополнительного образования. Для желающих. Вернее, для элиты. Опасны здесь и попытки замены живого носителя культуры — учителя — компьютерным диском. Искусства нельзя изучать — их надо проживать. В школе есть только три предмета искусств: литература, музыка, изо. Реально действует лишь литература. Музыка не всегда. Изобразительное искусство, зачем скрывать, в начальных классах чаще всего заменяется «более нужным» или преподается непрофессионально. В средней школе хорошо если дирекция дает часы до 6-го класса (хотя стандарт до 9-го) и потом заменяет прекрасным дня 10-11-х классов предметом МХК, однако на уровне средней — преждевременным. Этот предмет должен обобщать уже накопленный опыт освоения языков и образного строя искусств – в единстве восприятия и практической творческой деятельности. Я здесь не касаюсь вопроса школьных программ искусства. Их три, допущенных министерством и в той или иной форме обеспеченных материалом. Учитель волен выбирать. Волен? Волен-то он лишь в том случае, если он есть в школе и если он владеет серьезно этой профессией.
—
Любая программа, даже снабженная хорошими учебниками, мертва, если нет учителя или он не умеет всем этим пользоваться, если он сам недостаточно художественно развит. Ведь все понимают, что музыку нельзя преподавать человеку с неразвитым слухом, не знающим хотя бы немного истории музыки. Но почему-то никому не приходит в голову, что «слон» может наступать не только на ухо, но и на глаза. Развитое художественно зрение — это зрение внимательного соучастного видения жизни. Соучастного! А такое развитие зрению (как и слуху) дает долгий, год за годом, тренаж. И «тренажером» здесь может выступать лишь единство двух линий: приобщение к художественному опыту искусств и личное практическое творческое освоение их языков.
—
Без директора учитель бессилен. Поэтому московским школам необходимо добиться, чтобы в каждой школе был этот тандем. А для этого необходим подъем художественной культуры и учителя, и дирекции. Школа XXI века не может пойти по пути отказа от художественной культуры, отказа от предмета, несущего опыт человеческих чувств. Опыт, который нельзя просто заучить — можно только присвоить, год за годом погружаясь в него. Именно поэтому нужна целостность и непрерывность художественного образования.
—
Проблема в том, что все материалы для подобной работы уже разработаны. Они принципиально инновационны, но не могут быть полноценно использованы без реального их носителя — художественно развитого, педагогически грамотного учителя и достойного его профессионализма, места учебного предмета, с одной стороны, в сетке учебных часов основной школы, с другой стороны — элементарного, на уровне иных предметов, современного материального обеспечения учебного предмета. Наша задача — художественное, эмоционально-образное развитие каждою москвича, а это возможно лишь с детских школьных лет. Многовековая культура России и дает нам путь к этому, и обязывает превратить его в реальность.